Про кабанов. Проза
СКАЗКА ПРО ТО, КАК КАБАН ДРУЖИТЬ УЧИЛСЯ
Алексей Маклаков
В одном сказочном лесу жили-были разные зверюшки – большие и маленькие, бегающие и ползающие. Жили себе, да не тужили. Вместе добывали еду, вместе радовались летним лучам солнца, вместе прятались от осенних капель дождя. А когда наступала зима, укрывались под белым одеялом снега и грели друг друга, как одна большая семья. Такое у них было правило – правило «Дружного леса» называлось. Всегда помогать друг другу, никогда не оставлять в беде, маленьких не обижать и беречь природу.
Но однажды поселился в лесу кабан. Тот самый, с длинными ушами, вытянутой мордой, покрытой жёсткой щетиной цвета песка, пятачком, грозными клыками, крепкими копытами. Все зверята прибежали познакомиться с новым обитателем леса, чтобы рассказать ему, как весело, легко и интересно всё делать вместе, сообща! На предложение дружить кабан только ворчливо хрюкнул. Вот таким он был — неприветливым, недружелюбным и невоспитанным.
С появлением кабана исчезли в лесу прежний мир и покой. Казалось, теперь в нём никогда уже не будет царить спокойствие. Спустится белочка с дерева на землю, чтобы отведать вкусных орешков, а кабан тут как тут, клыки выставит вперёд, белочка от страха – сразу на дерево. А он орешки грызёт да радуется, что никому не достались. Прибежит ёжик полакомиться желудями, и снова жадный кабан его прогонит, лишь повторяя:
— Все желуди – мои!
Помимо того, что кабан был жадиной, он был ещё и большим проказником. Пробежит где-нибудь заяц – беляк, а он раз – копыто выставит, да как … подножку поставит! И смеётся, похрюкивая.
Так и бегал кабан один одинёшенек и, хрюкая, распугивал зверей. Никто из лесных соседей не хотел больше подходить к нему. Ведь там, где жадность, не может быть дружбы.
Вот наступила зима холодная и укрыла лес большим снежным одеялом. Ближе к зиме у кабана появился тёплый и густой подшёрсток. А под шкурой накопился жирок, для того, чтобы он не замёрз. Но когда вдруг в лесу выпало много снега, ему пришлось трудно. Нелегко ходить копытами по глубокому снегу, да ещё и выкапывать из — под него корм. Худо стало бедному кабану – ноги больше не слушались его. А до хижины – то было так далеко! Его лежбище в зарослях кустов потихоньку засыпало хлопьями снега. Кабан прилёг под дерево, дрожа от холода. Он старался не думать о морозе, представляя, как в знойную летнюю пору купается в яме, полной жидкой грязи. Но это не помогало, и он продолжал дрожать. Бедный кабанчик совсем потерял надежду.И вдруг откуда ни возьмись послышался голос.
— Ты чего мерзнешь? Пойдем скорее к нам! У нас тепло, – донеслось с вершины дерева.
Это та белочка, которую он обижал, пригласила его в гости. Кабан очень удивился такой доброте. Ему стало неловко. Из последних сил он побежал за белочкой, вспоминая по пути, сколько неприятностей он принес добрым зверюшкам, каким он был жадным. Ему стало очень-очень стыдно.
Кабан зашёл в небольшую медвежью берлогу, в которой звери прятались от холода, греясь друг о друга.
— Простите меня, друзья! Я больше не буду жадиной, хрюк, обещаю, хрюк, – стряхивая снег с щетины, обратился кабан ко всем белочкам, ёжикам, волкам, косулям, совам, лисичкам и зайчикам.
— И маленьких не будешь обижать?
— Нет, не буду. Никогда не буду, хрюк, честное слово, хрюк!
Разумеется, добрые звери были не обидчивы. Они простили замерзающего и голодного кабана, предложив ему остаться с ними до самой весны, когда станет теплее и снег начнёт таять.
На следующий день кабан проснулся рано утром и отправился в лес. Взял большую корзину и наполнил её всеми зимними припасами – всем, что можно было еще найти: желудями, орехами, семенами, корешками и клубнями растений, ягодами, грибами, плодами диких яблонь и груш, и пришёл к зверюшкам. И правильно! Как же в гости – и без подарка?
С тех пор звери стали жить дружно. Воцарилась в лесу гармония. Кабан перестал проказничать и жадничать, стал делиться с другими обитателями леса своей добычей. Радуя других своей щедростью, он радовался вдвойне. А лес к зиме принарядился : постепенно сменил краски — с желтых, багряных на ослепительно белые.
КАБАНЫ
Геннадий Яковлевич Снегирёв
Поспела у нас на огороде картошка. И стали каждую ночь приходить к нашей избушке из леса кабаны — дикие свиньи.
Отец, как стемнеет, надевал ватник и шёл на огород со сковородой.
Он бил в сковороду — пугал кабанов.
Но кабаны были очень хитрые: папа на одном конце огорода гремит сковородой, а кабаны бегут на другую сторону и там едят нашу картошку. Да не столько поедят, сколько потопчут, вомнут в землю.
Отец очень рассердился. Он взял у одного охотника ружьё и приклеил к стволу полоску белой бумаги. Это чтобы ночью было видно, куда стрелять. Но кабаны в эту ночь совсем не пришли к нам на огород. Зато на другой день они ещё больше поели картошки.
— Да, — сказал отец, — если и дальше так будет, зимой придётся без картошки сидеть!
Тогда я тоже стал думать, как прогнать кабанов.
У нас есть кошка Мурка, я с ней ребятам разные фокусы показывал.
Возьмёшь и намочишь один кусочек мяса валерьянкой, а другой керосином. Который валерьянкой пахнет, Мурка сразу съест, а от керосина она убегала во двор. Ребята очень удивлялись. А я ребятам говорил, что второй кусочек заколдованный.
И вот я решил кабанов тоже керосином прогнать.
Вечером я налил керосин в лейку и стал с лейкой ходить вокруг огорода, поливать керосином землю. Получилась керосиновая дорожка.
В эту ночь я не спал, всё ждал, когда они придут. А кабаны в эту ночь и на другой день не приходили. Они совсем испугались. С какой стороны к картошке ни подойдут — всюду пахнет керосином.
Я по следам узнал, как кабаны сразу бросились в лес — они струсили. Отцу я сказал, что наша картошка теперь заколдованная. И рассказал про керосин. Отец смеялся, потому что кабаны ружья не боятся, а керосина испугались.
КАК КАБАНЧИК ЖЁЛУДИ СОБИРАЛ. Детская сказка.
Вячеслав Суворин
В одном чудесном лесу жил Кабанчик. Его домик стоял бод большим деревом и был очень уютным. В домике были гостиная, маленькая спальня и кладовка. В кладовке Кабанчик хранил разные припасы: колбасу, сыр, сушёные и солёные грибы, варенье и многое другое. Кроме этого, в кладовке находился запас желудей, которые Кабанчик любил есть больше всего остального. Но однажды запас желудей подошёл к концу. Тогда Кабанчик взял свою самую большую корзинку и пошёл к Большому Дубу.
Пришёл Кабанчик к Большому Дубу, и стал искать под ним жёлуди. Ходил, ходил, а нашёл всего несколько штук. Кабанчик подумал: «Странно, здесь всегда было много желудей». Поднял он голову вверх и увидел, что жёлуди висят на ветках, высоко-высоко!
«Надо потрясти дерево, и жёлуди попадают вниз», - подумал Кабанчик.
Подошёл он к стволу Большого Дуба и попытался его потрясти. Но дуб был таким большим, а Кабанчик таким маленьким, что дуб даже не шелохнулся. Тогда Кабанчик попытался залезть на дерево, чтобы нарвать желудей. Но кабанчики не умеют лазить по деревьям – копытца мешают. Вот и наш не смог. Подумал Кабанчик, и решил сбивать жёлуди камнями. Но не так-то легко попасть камнем в маленький жёлудь! Сколько Кабанчик ни кидал камней, ни одного жёлудя не сбил. Хотел Кабанчик сбить жёлуди какой-нибудь палкой, да ни одной длинной не нашёл.
Сел он на траву и задумался: «Кто мне может помочь?». Думал, думал, и вспомнил о своём друге Медвежонке. «А ведь Медвежонок умеет лазить по деревьям! Пойду к нему, попрошу помочь.»
Пришёл Кабанчик к Медвежонку домой. А медвежонок как раз открывал бочонок с мёдом. Увидел он Кабанчика и говорит:
- Привет, Кабанчик! Садись со мной за стол, мёд есть!
- Я бы с радостью, - сказал Кабанчик, - но тут такое дело… Я пошёл собирать жёлуди, а с дерева их достать не могу. Ты не мог бы мне помочь?
- Конечно, помогу! Пойдём скорее! – сказал Медвежонок.
И они вдвоём пошли к Большому Дубу. Когда пришли, медвежонок залез на дерево. Он стал срывать и бросать вниз жёлуди. Кабанчик бегал внизу и собирал их в большую корзину. Когда корзина наполнилась, Кабанчик крикнул Медвежонку:
- Хватит, слезай!
Медвежонок стал спускаться и наступил ногой на сухую ветку. Ветка сломалась и он полетел вниз, но на середине зацепился курточкой за другую ветку и повис. Медвежонок попробовал дотянуться лапами до веток, чтобы освободиться, да не смог. Тогда он закричал Кабанчику:
- Помоги мне!
- Как? Я же не умею лазить по деревьям!
- Позови кого-нибудь на помощь!
- Кого?
- Того, кто бы меня снял отсюда!
Кабанчик от страха за друга никак не мог решить, кого позвать на помощь: Зайца? Или Крота? Или Ежа? Вдруг он вспомнил про Филина: «Вот кто нам может помочь!». И Кабанчик со всех ног побежал к Филину. Филин, увидев Кабанчика, очень обрадовался:
- Заходи, сейчас будем чай пить!
- Некогда мне пить чай, - взволнованно заговорил кабанчик, - там медвежонок в беде!
- Как в беде? – встрепенулся Филин.
- Он висит на тонкой ветке высоко над землёй и не может слезть. Ты можешь его снять оттуда?
- Конечно! Полетели быстрей!
Филин посадил Кабанчика на спину и быстро-быстро полетел к Большому Дубу.
Кабанчик всё рассказал Филину по дороге. У Большого Дуба Филин опустил на землю Кабанчика. Потом он взлетел к Медвежонку, схватил его своими крепкими лапами и опустил на землю.
- Спасибо тебе большое, - сказал Медвежонок Филину.
- Ну что ты, - смутился Филин, - я всегда рад помочь своим друзьям!
И тут Медвежонок вспомнил про бочонок с мёдом.
- Пойдёмте ко мне домой, пить чай с мёдом и пряниками, - сказал он.
- Замечательная мысль, - сказал Кабанчик.
Они втроём отправились домой к Медвежонку. Там они пили чай, вспоминали свои сегодняшние приключения и дружно смеялись.
КАБАНЫ
Евгений Чарушин
Я рисую животных.
Рано… Часов в семь-восемь в зоосаду никого не бывает. Рисовать удобно. Никто через плечо не заглядывает, не расспрашивает. Хорошо!
Только звери в клетках да я. Рисую я оленя марала, Серёжку.
У него рога новые. Каждый год олени меняют рога. Старые отваливаются, а новые вырастают; сначала мягкие, тёплые, живые — не рога, а кровяной какой — то студень в кожаном пушистом чехле.
Потом студень твердеет, становится настоящим рогом, а кожа отпадает. Сейчас у Серёжи на рогах кожа висит клочьями.
Утром все звери играют. Ягуар шар деревянный катает в клетке.
Гималайский медведь-губач стоит на голове. Днём, при народе, он за конфетку стоит, а сейчас сам забавляется.
Слон боком сторожа к стене придавил, метлу отнял и съел. Волки по клетке бегают, кружат: в одну сторону — в другую, в одну — в другую, рысью, быстро.
В общей птичьей загородке танцуют журавли — красавки, подпрыгивают, вертятся.
А наш серый журавль их унимает. Баловства не любит. Чуть где-нибудь непорядок — суета или драка, он, не торопясь, пришагает и ткнёт кого надо клювом. Начальник-птица!
За это его и на птичьих дворах часто держат начальником.
У оленя Серёжки в рогах зуд. Он их чешет. Изгибается весь передо мной: то на меня бросится — пугает, то шею вытянет, приподнимет ноздри, противно сопит. Тоже пугает, — а может, подраться зовёт.
Забьёт передними острыми копытами землю, начнёт скакать по загородке телёнком и хвост поднимет. А сам — чуть не с лошадь.
Интересно мне рисовать!
Рисую — и ничего не вижу, кроме оленя.
Хрустнуло что-то сзади. Оглянулся. И ничего не могу понять. Идут на меня шесть кабанов гуськом, передний в пяти шагах от меня.
А решётка-то где перед ними? А решётки-то нет! Вырвались на волю!
Всё у меня из рук попадало. И полез я на Серёжкину загородку. Залез и сижу.
Подо мной с одной стороны Сергей буянит, на задних ногах ходит, меня хочет сшибить с загородки, растоптать, забодать. Пена изо рта тянется.
А с другой — кабаны.
Громадные, с жёлтыми клыками, в щетине, как в щётке. Толпятся, на меня смотрят, не умеют голову поднимать, смотреть вверх. Сверху узкие, как рыбы, — только клыки торчат в стороны.
Прощай, моя акварель! Сжевали вместе с деревянным ящиком.
А что, если меня или ещё кого-нибудь так сжуют?
Делать что-то надо! Да что делать-то? Заорать — прибежит кто-нибудь на крик, а они — на него. Догонят, повалят!
Полезу лучше к забору. К забору — по загородке, за забором улица. По телефону в пожарную часть позвоню, администрации скажу…
Ползу, перебираюсь по загородке, будто по небоскрёбу. Свалишься — тут и смерть тебе:
справа Сергей сопит, танцует, слева кабаны чавкают, идут толпой.
Верхняя доска на загородке подо мной качаться стала, старая совсем; вспотел я со страху.
Вдруг — крик:
— Сашка, Машка, Яшка, Прошка, Акулька!
Чуть я не слетел! Едва-едва удержался. Маленький парнишка забежал в кабанью толпу и стегает кабанов хворостиной.
— Обратно! — кричит. — Я вас!
Повернулись кабаны. Простыми свиньями побежали в свой хлев — в свою клетку. А парнишка их подгоняет прутиком.
Похрюкивают кабаны, бегут, хвостиками вертят. Загнал в клетку и запер.
Тут я быстро-быстро с решётки слез, чтобы парнишка не заметил, и ходу из сада. Стыдно стало. Кабаны-то ручные!
Э. Шим. КАБАН И ЗАЯЦ
Заяц: — Ой, Кабан, ты на самого себя не похож! До чего тощий – одна щетина до косточки… Разве такие хрюшки бывают?
Кабан: — Дикие хрю-хрюшки… и не такие бывают… Худо нам, Заяц… Земля корочкой ледяной покрылась, ни клык, ни пятачок ее не берет. Ничего не выроешь нынче, брюхо ничем не набьешь… Сам удивляюсь, как еще ноги хо-ходят. Одно утешенье: на такого тощего да страшного даже волк не позарится…
Э. Шим. КАБАНЧИК И ЛИСЕНОК
— Ай, ай, ты же совсем голый, Кабанчик! Щетинка редкая да ещё жёсткая. Как же ты зимовать будешь?
— Худой ты до чего, Лисёнок! Хребет один, кожа да кости. Как же ты зимовать будешь?
— У меня шёрстка густая, шубка тёплая – не замёрзну!
— А у меня хуже, думаешь? У меня под кожей – то жир. Жир лучше всякой шубы греет!
Э. Шим. КАБАН И ЛОСЬ
— Ну-ка, Лось, почеши мне бок! Покрепче!
— Шух-шух!.. Ну, как?
— Слабо. Ты покрепче давай!
— Шух-шух!.. Ну, как?
— Говорю, покрепче!
— Шух!!! Шух!! Шух!!. Ф-ф-у-у, неужто слабо?
— Конечно, слабо. Вот обида, понимаешь: на два вершка сала накопил, а под этим салом как раз и чешется!
Е. Чарушин. КАБАН
Это дикая свинья — кабан.
Он бродит по лесам, похрюкивает. Дубовые жёлуди подбирает. Своим длинным рылом в земле роется. Своими кривыми клыками корни рвёт, наверх выворачивает — ищет, чего бы съесть.
Недаром кабана секачом зовут. Он клыками и дерево подсечёт, как топором, он клыками и волка убьёт — будто саблей зарубит. Даже сам медведь и тот его побаивается.
Алексей Маклаков
В одном сказочном лесу жили-были разные зверюшки – большие и маленькие, бегающие и ползающие. Жили себе, да не тужили. Вместе добывали еду, вместе радовались летним лучам солнца, вместе прятались от осенних капель дождя. А когда наступала зима, укрывались под белым одеялом снега и грели друг друга, как одна большая семья. Такое у них было правило – правило «Дружного леса» называлось. Всегда помогать друг другу, никогда не оставлять в беде, маленьких не обижать и беречь природу.
Но однажды поселился в лесу кабан. Тот самый, с длинными ушами, вытянутой мордой, покрытой жёсткой щетиной цвета песка, пятачком, грозными клыками, крепкими копытами. Все зверята прибежали познакомиться с новым обитателем леса, чтобы рассказать ему, как весело, легко и интересно всё делать вместе, сообща! На предложение дружить кабан только ворчливо хрюкнул. Вот таким он был — неприветливым, недружелюбным и невоспитанным.
С появлением кабана исчезли в лесу прежний мир и покой. Казалось, теперь в нём никогда уже не будет царить спокойствие. Спустится белочка с дерева на землю, чтобы отведать вкусных орешков, а кабан тут как тут, клыки выставит вперёд, белочка от страха – сразу на дерево. А он орешки грызёт да радуется, что никому не достались. Прибежит ёжик полакомиться желудями, и снова жадный кабан его прогонит, лишь повторяя:
— Все желуди – мои!
Помимо того, что кабан был жадиной, он был ещё и большим проказником. Пробежит где-нибудь заяц – беляк, а он раз – копыто выставит, да как … подножку поставит! И смеётся, похрюкивая.
Так и бегал кабан один одинёшенек и, хрюкая, распугивал зверей. Никто из лесных соседей не хотел больше подходить к нему. Ведь там, где жадность, не может быть дружбы.
Вот наступила зима холодная и укрыла лес большим снежным одеялом. Ближе к зиме у кабана появился тёплый и густой подшёрсток. А под шкурой накопился жирок, для того, чтобы он не замёрз. Но когда вдруг в лесу выпало много снега, ему пришлось трудно. Нелегко ходить копытами по глубокому снегу, да ещё и выкапывать из — под него корм. Худо стало бедному кабану – ноги больше не слушались его. А до хижины – то было так далеко! Его лежбище в зарослях кустов потихоньку засыпало хлопьями снега. Кабан прилёг под дерево, дрожа от холода. Он старался не думать о морозе, представляя, как в знойную летнюю пору купается в яме, полной жидкой грязи. Но это не помогало, и он продолжал дрожать. Бедный кабанчик совсем потерял надежду.И вдруг откуда ни возьмись послышался голос.
— Ты чего мерзнешь? Пойдем скорее к нам! У нас тепло, – донеслось с вершины дерева.
Это та белочка, которую он обижал, пригласила его в гости. Кабан очень удивился такой доброте. Ему стало неловко. Из последних сил он побежал за белочкой, вспоминая по пути, сколько неприятностей он принес добрым зверюшкам, каким он был жадным. Ему стало очень-очень стыдно.
Кабан зашёл в небольшую медвежью берлогу, в которой звери прятались от холода, греясь друг о друга.
— Простите меня, друзья! Я больше не буду жадиной, хрюк, обещаю, хрюк, – стряхивая снег с щетины, обратился кабан ко всем белочкам, ёжикам, волкам, косулям, совам, лисичкам и зайчикам.
— И маленьких не будешь обижать?
— Нет, не буду. Никогда не буду, хрюк, честное слово, хрюк!
Разумеется, добрые звери были не обидчивы. Они простили замерзающего и голодного кабана, предложив ему остаться с ними до самой весны, когда станет теплее и снег начнёт таять.
На следующий день кабан проснулся рано утром и отправился в лес. Взял большую корзину и наполнил её всеми зимними припасами – всем, что можно было еще найти: желудями, орехами, семенами, корешками и клубнями растений, ягодами, грибами, плодами диких яблонь и груш, и пришёл к зверюшкам. И правильно! Как же в гости – и без подарка?
С тех пор звери стали жить дружно. Воцарилась в лесу гармония. Кабан перестал проказничать и жадничать, стал делиться с другими обитателями леса своей добычей. Радуя других своей щедростью, он радовался вдвойне. А лес к зиме принарядился : постепенно сменил краски — с желтых, багряных на ослепительно белые.
КАБАНЫ
Геннадий Яковлевич Снегирёв
Поспела у нас на огороде картошка. И стали каждую ночь приходить к нашей избушке из леса кабаны — дикие свиньи.
Отец, как стемнеет, надевал ватник и шёл на огород со сковородой.
Он бил в сковороду — пугал кабанов.
Но кабаны были очень хитрые: папа на одном конце огорода гремит сковородой, а кабаны бегут на другую сторону и там едят нашу картошку. Да не столько поедят, сколько потопчут, вомнут в землю.
Отец очень рассердился. Он взял у одного охотника ружьё и приклеил к стволу полоску белой бумаги. Это чтобы ночью было видно, куда стрелять. Но кабаны в эту ночь совсем не пришли к нам на огород. Зато на другой день они ещё больше поели картошки.
— Да, — сказал отец, — если и дальше так будет, зимой придётся без картошки сидеть!
Тогда я тоже стал думать, как прогнать кабанов.
У нас есть кошка Мурка, я с ней ребятам разные фокусы показывал.
Возьмёшь и намочишь один кусочек мяса валерьянкой, а другой керосином. Который валерьянкой пахнет, Мурка сразу съест, а от керосина она убегала во двор. Ребята очень удивлялись. А я ребятам говорил, что второй кусочек заколдованный.
И вот я решил кабанов тоже керосином прогнать.
Вечером я налил керосин в лейку и стал с лейкой ходить вокруг огорода, поливать керосином землю. Получилась керосиновая дорожка.
В эту ночь я не спал, всё ждал, когда они придут. А кабаны в эту ночь и на другой день не приходили. Они совсем испугались. С какой стороны к картошке ни подойдут — всюду пахнет керосином.
Я по следам узнал, как кабаны сразу бросились в лес — они струсили. Отцу я сказал, что наша картошка теперь заколдованная. И рассказал про керосин. Отец смеялся, потому что кабаны ружья не боятся, а керосина испугались.
КАК КАБАНЧИК ЖЁЛУДИ СОБИРАЛ. Детская сказка.
Вячеслав Суворин
В одном чудесном лесу жил Кабанчик. Его домик стоял бод большим деревом и был очень уютным. В домике были гостиная, маленькая спальня и кладовка. В кладовке Кабанчик хранил разные припасы: колбасу, сыр, сушёные и солёные грибы, варенье и многое другое. Кроме этого, в кладовке находился запас желудей, которые Кабанчик любил есть больше всего остального. Но однажды запас желудей подошёл к концу. Тогда Кабанчик взял свою самую большую корзинку и пошёл к Большому Дубу.
Пришёл Кабанчик к Большому Дубу, и стал искать под ним жёлуди. Ходил, ходил, а нашёл всего несколько штук. Кабанчик подумал: «Странно, здесь всегда было много желудей». Поднял он голову вверх и увидел, что жёлуди висят на ветках, высоко-высоко!
«Надо потрясти дерево, и жёлуди попадают вниз», - подумал Кабанчик.
Подошёл он к стволу Большого Дуба и попытался его потрясти. Но дуб был таким большим, а Кабанчик таким маленьким, что дуб даже не шелохнулся. Тогда Кабанчик попытался залезть на дерево, чтобы нарвать желудей. Но кабанчики не умеют лазить по деревьям – копытца мешают. Вот и наш не смог. Подумал Кабанчик, и решил сбивать жёлуди камнями. Но не так-то легко попасть камнем в маленький жёлудь! Сколько Кабанчик ни кидал камней, ни одного жёлудя не сбил. Хотел Кабанчик сбить жёлуди какой-нибудь палкой, да ни одной длинной не нашёл.
Сел он на траву и задумался: «Кто мне может помочь?». Думал, думал, и вспомнил о своём друге Медвежонке. «А ведь Медвежонок умеет лазить по деревьям! Пойду к нему, попрошу помочь.»
Пришёл Кабанчик к Медвежонку домой. А медвежонок как раз открывал бочонок с мёдом. Увидел он Кабанчика и говорит:
- Привет, Кабанчик! Садись со мной за стол, мёд есть!
- Я бы с радостью, - сказал Кабанчик, - но тут такое дело… Я пошёл собирать жёлуди, а с дерева их достать не могу. Ты не мог бы мне помочь?
- Конечно, помогу! Пойдём скорее! – сказал Медвежонок.
И они вдвоём пошли к Большому Дубу. Когда пришли, медвежонок залез на дерево. Он стал срывать и бросать вниз жёлуди. Кабанчик бегал внизу и собирал их в большую корзину. Когда корзина наполнилась, Кабанчик крикнул Медвежонку:
- Хватит, слезай!
Медвежонок стал спускаться и наступил ногой на сухую ветку. Ветка сломалась и он полетел вниз, но на середине зацепился курточкой за другую ветку и повис. Медвежонок попробовал дотянуться лапами до веток, чтобы освободиться, да не смог. Тогда он закричал Кабанчику:
- Помоги мне!
- Как? Я же не умею лазить по деревьям!
- Позови кого-нибудь на помощь!
- Кого?
- Того, кто бы меня снял отсюда!
Кабанчик от страха за друга никак не мог решить, кого позвать на помощь: Зайца? Или Крота? Или Ежа? Вдруг он вспомнил про Филина: «Вот кто нам может помочь!». И Кабанчик со всех ног побежал к Филину. Филин, увидев Кабанчика, очень обрадовался:
- Заходи, сейчас будем чай пить!
- Некогда мне пить чай, - взволнованно заговорил кабанчик, - там медвежонок в беде!
- Как в беде? – встрепенулся Филин.
- Он висит на тонкой ветке высоко над землёй и не может слезть. Ты можешь его снять оттуда?
- Конечно! Полетели быстрей!
Филин посадил Кабанчика на спину и быстро-быстро полетел к Большому Дубу.
Кабанчик всё рассказал Филину по дороге. У Большого Дуба Филин опустил на землю Кабанчика. Потом он взлетел к Медвежонку, схватил его своими крепкими лапами и опустил на землю.
- Спасибо тебе большое, - сказал Медвежонок Филину.
- Ну что ты, - смутился Филин, - я всегда рад помочь своим друзьям!
И тут Медвежонок вспомнил про бочонок с мёдом.
- Пойдёмте ко мне домой, пить чай с мёдом и пряниками, - сказал он.
- Замечательная мысль, - сказал Кабанчик.
Они втроём отправились домой к Медвежонку. Там они пили чай, вспоминали свои сегодняшние приключения и дружно смеялись.
КАБАНЫ
Евгений Чарушин
Я рисую животных.
Рано… Часов в семь-восемь в зоосаду никого не бывает. Рисовать удобно. Никто через плечо не заглядывает, не расспрашивает. Хорошо!
Только звери в клетках да я. Рисую я оленя марала, Серёжку.
У него рога новые. Каждый год олени меняют рога. Старые отваливаются, а новые вырастают; сначала мягкие, тёплые, живые — не рога, а кровяной какой — то студень в кожаном пушистом чехле.
Потом студень твердеет, становится настоящим рогом, а кожа отпадает. Сейчас у Серёжи на рогах кожа висит клочьями.
Утром все звери играют. Ягуар шар деревянный катает в клетке.
Гималайский медведь-губач стоит на голове. Днём, при народе, он за конфетку стоит, а сейчас сам забавляется.
Слон боком сторожа к стене придавил, метлу отнял и съел. Волки по клетке бегают, кружат: в одну сторону — в другую, в одну — в другую, рысью, быстро.
В общей птичьей загородке танцуют журавли — красавки, подпрыгивают, вертятся.
А наш серый журавль их унимает. Баловства не любит. Чуть где-нибудь непорядок — суета или драка, он, не торопясь, пришагает и ткнёт кого надо клювом. Начальник-птица!
За это его и на птичьих дворах часто держат начальником.
У оленя Серёжки в рогах зуд. Он их чешет. Изгибается весь передо мной: то на меня бросится — пугает, то шею вытянет, приподнимет ноздри, противно сопит. Тоже пугает, — а может, подраться зовёт.
Забьёт передними острыми копытами землю, начнёт скакать по загородке телёнком и хвост поднимет. А сам — чуть не с лошадь.
Интересно мне рисовать!
Рисую — и ничего не вижу, кроме оленя.
Хрустнуло что-то сзади. Оглянулся. И ничего не могу понять. Идут на меня шесть кабанов гуськом, передний в пяти шагах от меня.
А решётка-то где перед ними? А решётки-то нет! Вырвались на волю!
Всё у меня из рук попадало. И полез я на Серёжкину загородку. Залез и сижу.
Подо мной с одной стороны Сергей буянит, на задних ногах ходит, меня хочет сшибить с загородки, растоптать, забодать. Пена изо рта тянется.
А с другой — кабаны.
Громадные, с жёлтыми клыками, в щетине, как в щётке. Толпятся, на меня смотрят, не умеют голову поднимать, смотреть вверх. Сверху узкие, как рыбы, — только клыки торчат в стороны.
Прощай, моя акварель! Сжевали вместе с деревянным ящиком.
А что, если меня или ещё кого-нибудь так сжуют?
Делать что-то надо! Да что делать-то? Заорать — прибежит кто-нибудь на крик, а они — на него. Догонят, повалят!
Полезу лучше к забору. К забору — по загородке, за забором улица. По телефону в пожарную часть позвоню, администрации скажу…
Ползу, перебираюсь по загородке, будто по небоскрёбу. Свалишься — тут и смерть тебе:
справа Сергей сопит, танцует, слева кабаны чавкают, идут толпой.
Верхняя доска на загородке подо мной качаться стала, старая совсем; вспотел я со страху.
Вдруг — крик:
— Сашка, Машка, Яшка, Прошка, Акулька!
Чуть я не слетел! Едва-едва удержался. Маленький парнишка забежал в кабанью толпу и стегает кабанов хворостиной.
— Обратно! — кричит. — Я вас!
Повернулись кабаны. Простыми свиньями побежали в свой хлев — в свою клетку. А парнишка их подгоняет прутиком.
Похрюкивают кабаны, бегут, хвостиками вертят. Загнал в клетку и запер.
Тут я быстро-быстро с решётки слез, чтобы парнишка не заметил, и ходу из сада. Стыдно стало. Кабаны-то ручные!
Э. Шим. КАБАН И ЗАЯЦ
Заяц: — Ой, Кабан, ты на самого себя не похож! До чего тощий – одна щетина до косточки… Разве такие хрюшки бывают?
Кабан: — Дикие хрю-хрюшки… и не такие бывают… Худо нам, Заяц… Земля корочкой ледяной покрылась, ни клык, ни пятачок ее не берет. Ничего не выроешь нынче, брюхо ничем не набьешь… Сам удивляюсь, как еще ноги хо-ходят. Одно утешенье: на такого тощего да страшного даже волк не позарится…
Э. Шим. КАБАНЧИК И ЛИСЕНОК
— Ай, ай, ты же совсем голый, Кабанчик! Щетинка редкая да ещё жёсткая. Как же ты зимовать будешь?
— Худой ты до чего, Лисёнок! Хребет один, кожа да кости. Как же ты зимовать будешь?
— У меня шёрстка густая, шубка тёплая – не замёрзну!
— А у меня хуже, думаешь? У меня под кожей – то жир. Жир лучше всякой шубы греет!
Э. Шим. КАБАН И ЛОСЬ
— Ну-ка, Лось, почеши мне бок! Покрепче!
— Шух-шух!.. Ну, как?
— Слабо. Ты покрепче давай!
— Шух-шух!.. Ну, как?
— Говорю, покрепче!
— Шух!!! Шух!! Шух!!. Ф-ф-у-у, неужто слабо?
— Конечно, слабо. Вот обида, понимаешь: на два вершка сала накопил, а под этим салом как раз и чешется!
Е. Чарушин. КАБАН
Это дикая свинья — кабан.
Он бродит по лесам, похрюкивает. Дубовые жёлуди подбирает. Своим длинным рылом в земле роется. Своими кривыми клыками корни рвёт, наверх выворачивает — ищет, чего бы съесть.
Недаром кабана секачом зовут. Он клыками и дерево подсечёт, как топором, он клыками и волка убьёт — будто саблей зарубит. Даже сам медведь и тот его побаивается.
