Приключения мышонка Десперо. Кейт Дикамилло

https://e-libra.ru/read/233991-priklyucheniya-myshonka-despero.html - читать продолжение или купить эту книгу  https://www.ozon.ru/context/detail/id/3885396/

https://market.yandex.ru/search?rs=eJwz0vTiFuI0NTI0MTI3MjABcQzNzc2NTQ3MDCEcU0sjQwML4wgGAKCXB3g%2C&text=%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D1%8E%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F%20%D0%BC%D1%8B%D1%88%D0%BE%D0%BD%D0%BA%D0%B0%20%D0%B4%D0%B5%D1%81%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%BE%20%D0%BA%D0%B5%D0%B9%D1%82%20%D0%B4%D0%B8%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D0%BB%D0%BE%20%D0%BA%D1%83%D0%BF%D0%B8%D1%82%D1%8C&clid=698&lr=2&local-offers-first=0
Маленький Десперо — необычный мышонок. Он живет в королевском замке и очень любит читать книги о рыцарях. Мышонок мечтал быть похожим на персонажей своих любимых сказок. Как-то раз он увидел прекрасную принцессу Горошинку и влюбился в неё с первого взгляда. Но злобные крысы хитростью заманили принцессу в подземелье — и храбрый Десперо решает во что бы то ни стало спасти её!

Переводчик: Ольга Варшавер
Художник: Игорь Олейников

Кейт ДиКамилло
ПРИКЛЮЧЕНИЯ МЫШОНКА ДЕСПЕРО

ПРИКЛЮЧЕНИЯ МЫШОНКА ДЕСПЕРО, а точнее — Сказка о мышонке, принцессе, тарелке супа и катушке с нитками

Посвящается Люку, который попросил
меня придумать сказку с неожиданным героем

Мир погружён во тьму, и свет в нём — на вес золота. Садись-ка поближе, читатель, и доверься мне. Я расскажу тебе сказку.

Книга первая
РОЖДЕНИЕ МЫШОНКА
Глава первая
ПОСЛЕДЫШ

Эта сказка началась так: за толстыми, крепкими стенами замка родился мышонок. Совсем маленький. У родителей он был последышем, самым младшим ребёнком, причём единственным, кто выжил из последнего помёта.
— Где мои дети? — слабым голосом проговорила измученная родами мама-мышь. — Покажите детей!
Папа-мышь поднял тщедушного мышонка повыше.
— Только один, — ответил он. — Остальные мёртвые.
— Mon Dieu! Мой бог! Только один?
— Да, вот этот. Как ты хочешь его назвать?
— Столько сил потрачено — и всё впустую! — Мать вздохнула. — Такое разочарование! Я в отчаянии!
Мама-мышь была родом из Франции и прибыла в этот замок когда-то давно в багаже французского дипломата. Разочарование и отчаяние были её излюбленными словечками. Она произносила их по самым разным поводам.
— Так ты дашь ему имя? — повторил отец.
— Имя? Ему? Разумеется, дам! А толку? Он всё равно умрёт, как все остальные. Боже, какое разочарование! Какая трагедия!
Мама-мышь поднесла носовой платок к кончику носа, а потом принялась обмахиваться платком, точно веером.
— Так ты настаиваешь, чтобы я дала ему имя? — Она фыркнула. — Что ж, изволь. Я назову его Десперо, потому что в моём родном языке есть похожее слово. Это дитя — именно Десперо, ибо он принёс с собой безмерное разочарование и отчаянье. Где же наконец моё зеркальце?
Муж протянул ей осколок зеркала. Антуанетта — а именно так звали маму-мышь — глянула на своё отражение и ахнула.
— Тулиз, немедленно принеси мою сумочку с косметикой, — велела она одному из сыновей. — У меня чёрные круги под глазами.
Пока Антуанетта подкрашивала глаза, папа-мышь уложил новорождённого в колыбель, на клочья одеял. Апрельское солнце, ещё слабенькое, но напористое, пробилось сквозь окна замка и дальше — через щель в стене и наконец дотронулось своим золотым пальцем до младенца.
Мышата сгрудились вокруг, чтобы рассмотреть новообретённого братца.
— У него слишком большие уши, — заявила сестрица Мёрло. — Я таких ушей в жизни не видела.
— Смотри-ка, папа! — окликнул отца мышонок по имени Ферло. — У него глаза открыты. Ведь это неправильно, да, пап?
Да, это было неправильно. Десперо не следовало открывать глаз. Но он открыл. И увидел, как по потолку, отразившись от маминого зеркальца, побежал овальный солнечный зайчик. Мышонок смотрел на него и улыбался.
— С ним что-то не так, — подтвердил папа-мышь. — Отойдите-ка от него подальше.
Братья и сёстры Десперо поспешно сделали шаг назад.
— Всё, — донёсся с кровати голос Антуанетты. — Этот последний. Больше мышат у меня не будет. Дети — это такое разочарование. Они губят мою красоту. Да-да, губят безвозвратно. Так что больше никаких мышат. Этот — последний.
— Последний, — повторил папа-мышь. — И он скоро умрёт. Он не выживет. С открытыми глазами нельзя выжить!
Но представляешь, читатель, — он выжил.
И сказка наша как раз о нём.

Глава вторая
ТАКОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ!
Десперо Тиллинг выжил.
И само его существование вызвало в мышином сообществе немало пересудов.
— Мельче мышонка я в жизни не видела, — заявила тётушка Флоренс. — Мелок до нелепости. Таких мышат просто не бывает. Уж на что все Тиллинги мелкие, но не до такой же степени! — Тут она снова взглянула на Десперо с прищуром, точно подозревала, что от этого взгляда он попросту исчезнет. — Таких мышат не бывает, — повторила она свой приговор. — Никогда.
Десперо смотрел на тётку, обвив хвостиком задние лапки.
— А уши! Уши-то какие огромные! — воскликнул дядя Альфред. — Не мышиные, а прямо ослиные!
— Неприлично большие уши, — подтвердила тётя Флоренс.
И тут Десперо этими ушами пошевелил.
Тётка аж ахнула.
— Говорят, он родился с открытыми глазами, — шепнул ей на ухо дядя Альфред.
Десперо посмотрел на дядю в упор.
— Так не положено, — отрезала тётя Флоренс. — Ни один мышонок, хоть крошечный, хоть большеухий, не смеет рождаться с открытыми глазами. Так не положено.
— Его папаша Лестер говорит, что он нездоров, — заметил дядя Альфред.
Десперо чихнул.
Он ничего не сказал в своё оправдание. Да и что он мог сказать? Дядя с тётей не ошиблись. Он действительно до смешного мал. У него действительно несоразмерно большие уши. И он действительно родился с открытыми глазами. К тому же он и впрямь получился каким-то хилым: то чихает, то кашляет, поэтому в одной лапке у него всегда зажат носовой платок. И температура у него поднимается довольно часто. От громких звуков он вообще теряет сознание, а ещё — и это больше всего тревожит его родственников — он не проявляет ни малейшего интереса к тому, чем положено интересоваться всем мышам.
Например, он совершенно не думает о пище и не стремится подобрать всякую крошку. Когда его старшие братья и сёстры едят, Десперо просто замирает, склонив головку набок.
— Слышите этот сладкий, этот чудесный звук? — как-то спросил он у родственников.
— Когда у людей изо рта падают крошки и ударяются об пол, я всегда слышу. По мне, так слаще звука на свете нет, — ответил его брат Тулиз. — Я его всегда различу.
— Нет, это что-то другое, — возразил Десперо. — Сладкий звук… тягучий… похоже на… на мёд.
— Может, уши у тебя и большие, — фыркнул Тулиз, — но к голове они явно как-то не так приставлены. Разве можно услышать мёд? Его можно только почуять. Когда он есть. Но сейчас его нет.
— Отставить мёд! — рявкнул на Десперо папаша Лестер. — Хватит витать в облаках. Бери ноги в руки да ищи крошки.
— Умоляю тебя, сынок! — воскликнула мама Антуанетта. — Ищи крошки. Ешь их, чтобы порадовать мамочку. Ты такой костлявый! Ты такое разочарование для своей мамочки!
— Прости, — понурившись, прошептал Десперо. И опустил голову к самому полу.
Ты думаешь, он вынюхивал крошки, читатель?
Нет, он просто слушал. Его огромные уши улавливали какой-то удивительно сладкий звук, который другим мышам было, кажется, не дано услышать.

Глава третья
ОДНАЖДЫ ЖИЛ ДА БЫЛ…
Братья и сёстры Десперо прилежно старались обучить его мышиным повадкам. Однажды братец Ферло решил показать ему замок, а заодно преподнести урок бега и юрканья.
— По прямой бегать нельзя, надо петлять, — наставлял он младшего брата и тут же показывал на скользком, натёртом воском полу, как это делается. — Непременно оглядывайся то через правое плечо, то через левое. Ни на что не отвлекайся и ни в коем случае не останавливайся.
Но Десперо не слушал братца Ферло. Он смотрел на свет, на разноцветный свет, лившийся через окна-витражи. Он встал на задние лапки да так и замер, зажав у сердца носовой платочек, — глаз не мог отвести от струившегося сверху сияния.
— Ферло, — наконец вымолвил он. — Что это? Откуда такие краски? Мы что, в раю?
— Ну ты и фрукт! — отозвался Ферло из дальнего угла. — Стоит себе посреди зала и про рай разглагольствует! Давай лапами двигай! Ты — мышь, а не человек! Значит, должен бегать и юркать.
— Что-что? — рассеянно переспросил Десперо.
Но Ферло нигде не было.
Как и пристало правильному мышонку, он юркнул в норку под лепным плинтусом.

Как-то раз сестрица Мёрло отвела Десперо в библиотеку замка. Свет там лился потоками через высокие стрельчатые окна и ложился на пол яркими жёлтыми пятнами.
— Беги за мной, братишка, — велела Мёрло. — Я научу тебя, где и как лучше всего грызть бумагу.
Мёрло проворно вскарабкалась по ножке и спинке стула, а оттуда перепрыгнула на стол, где лежала огромная открытая книга.
— Теперь сюда, братишка, — скомандовала Мёрло, взбираясь прямо на страницы книги.
Десперо последовал за ней: с пола — на стул, со стула — на стол, со стола — на книгу.
— Помни, самое вкусное — это клей. Он вот здесь, на корешке. Края тоже вполне съедобны, они тонкие и крошатся на зубах.
Сестра выгрызла кусок с края страницы и оглянулась на Десперо.
— Теперь ты попробуй, — пригласила она. — Сперва откуси кусочек клея, а потом заешь его бумагой, с самого краешка. А вот эти каракули — вообще объедение.
Десперо посмотрел на книгу, и тут случилось нечто чудесное. Чёрные значки, или каракули, как называла их Мёрло, вдруг обрели форму и смысл. Они превратились в слова, а слова сложились в удивительную мелодичную фразу: Однажды жил да был…
— Однажды жил да был… — прошептал Десперо.
— Что? — обернулась Мёрло.
— Ничего.
— Ешь давай! — велела Мёрло.
— Я не смогу. — Десперо даже попятился.
— Почему?
— Ну… потому что можно испортить сказку.
— Сказку? Какую сказку? — Мёрло возмущённо уставилась на брата. На её длинном усике негодующе подрагивала бумажная крошка. — Всё-таки папа был прав. Он сразу, ещё когда ты родился, сказал, что с тобой не всё в порядке.
Сестрица Мёрло бросилась вон из библиотеки — поскорее рассказать родителям о последнем разочаровании, связанном с Десперо.
Когда сестра скрылась наконец из виду, уже ничто не мешало Десперо протянуть лапку и потрогать чудесные слова: Однажды жил да был…
Он вздрогнул. Чихнул. Высморкался в платочек, который всегда был у него наготове.
— Однажды жил да был… — произнёс он вслух, наслаждаясь каждым звуком.
А потом Десперо, поводя лапкой от слова к слову, прочитал всю сказку с начала до конца — сказку о прекрасной принцессе и рыцаре, который служил ей верой и правдой и был преисполнен отваги.
Десперо читал, но даже не подозревал, что отвага скоро понадобится ему самому.
Кстати, читатель, я уже говорила, что под замком было подземелье? Настоящая подземная тюрьма, где водились крысы! Огромные крысы. Гадкие. И Десперо предстояло вступить с ними в неравную схватку.
Читатель, запомни: непростая судьба (будь то встреча с крысами или что-то совсем другое) уготована всякому мышонку и человеку, который смеет быть не таким, как все.

Глава четвёртая
ПОЯВЛЯЕТСЯ ГОРОШИНКА

Вскоре братья и сёстры оставили любые попытки научить Десперо мышиным повадкам — зряшное это было занятие. Так что Десперо оказался предоставлен сам себе и совершенно свободен.
Дни он проводил, как ему заблагорассудится: бродил по замку и мечтательно смотрел на свет, струившийся сквозь разноцветные стёкла. Ещё он ходил в библиотеку и перечитывал сказку о прекрасной девушке и рыцаре, который вызволил её из беды. Главное же, он в конце концов понял, откуда берётся этот сладкий, как мёд, звук.
Это была музыка.
Сам король Филипп играл на гитаре и пел по вечерам, перед сном, для своей дочери, принцессы Горошинки.
Мышонок прятался за стенкой принцессиной спальни и слушал во все уши. Или нет, он слушал сердцем. От гитарного перебора, от голоса короля сердце теснило, душу распирало, а внутри становилось как-то по-особенному легко.
— Чудо, — повторял мышонок. — Чудо! Точно в раю. Точно мёдом по сердцу.
Стремясь расслышать каждую ноту, Десперо однажды высунул из норки левое ухо, а потом и правое — вдруг он что-нибудь упустит? Вскоре он, сам того не заметив, высунул и лапки — сперва одну, а потом и другую. А после… мышонок даже сам не понял, как это произошло, но, боясь пропустить даже ползвука, он весь, целиком, вылез из норки. Десперо хотел быть поближе к музыке.
Вообще-то он знал, что делать это не положено. Хотя он не очень-то обременял себя мышиными правилами, но один самый главный закон обычно соблюдал неукоснительно: никогда ни при каких обстоятельствах не попадайся на глаза людям.
Но… музыка. Во всём виновата музыка. Из-за музыки он совсем потерял голову и утратил даже те немногие мышиные инстинкты, которыми наделила его природа. И вот теперь он стоял посреди спальни, на виду у людей, и востроглазая принцесса Горошинка его конечно же очень скоро заметила.
— Папа! — воскликнула она. — Смотри, мышка!
Король умолк. И прищурился. Он был близорук, то есть с трудом различал то, что не находилось прямо у него под носом.
— Где мышка? — спросил он.
— Вон же, — ответила принцесса и показала пальцем на Десперо.
— Милая моя Горошинка, это никакая не мышка, — сказал король. — Это просто жучок. Таких маленьких мышек не бывает.
— Нет, папочка, это мышка.
— Жучок, — твёрдо сказал король.
Он любил, чтобы за ним всегда оставалось последнее слово.
— Мышонок! — не отступалась Горошинка, которая прекрасно знала, что права.
Десперо же начал понимать, что совершил непростительную ошибку. И задрожал. От ушей до пят. И чихнул. И уже собрался было бухнуться в обморок.
— Он нас боится, — сообразила Горошинка. — Посмотри, папа, он весь дрожит. Знаешь, по-моему, мышонок хотел послушать музыку. Сыграй ещё что-нибудь.
— Ты хочешь, чтобы король играл для жучка? — Король озадаченно наморщил лоб. — Думаешь, так и подобает? Тебе не кажется, что мир перевернётся с ног на голову и покатится в тартарары, если короли будут петь для жуков?
— Папа, я тебе объяснила: это не жук, а мышонок. Ну спой! Пожалуйста!
— Ладно, изволь. Если это доставит тебе удовольствие — я, король, готов петь для жучка.
— Для мышонка, — упорствовала Горошинка.
Её отец поправил на голове тяжёлую золотую корону. Откашлялся. Ударил по струнам и затянул песню про звездопад. И песня эта оказалась такой же сладкой и тягучей, как лившийся сквозь витражи свет. Она завораживала, как сказка из книжки в библиотеке.
Десперо позабыл все свои страхи. Он хотел одного — слушать музыку.
Мышонок подполз ближе, ещё ближе, и скоро, читатель, он уже сидел у самых ног короля.

Глава пятая
ЧТО УВИДЕЛ ФЕРЛО
Принцесса Горошинка посмотрела на Десперо. И улыбнулась ему. И пока король пел ещё одну песню — про густые сиреневые сумерки, которые окутывают сонные садовые изгороди, — принцесса протянула руку и погладила Десперо по макушке.
Потрясённый Десперо поднял глаза. И решил, что Горошинка — в точности как прекрасная девушка из книжки в библиотеке. Принцесса снова улыбнулась Десперо, и на этот раз мышонок осмелился улыбнуться ей в ответ. И тут случилось нечто невообразимое. Он влюбился.
Читатель, ты, конечно, можешь… нет, ты просто обязан спросить: разве не нелепо, что крошечный, болезненный большеухий мышонок влюбился в человека? В прекрасную принцессу по имени Горошинка?
Ответ ясен. Разумеется, это нелепо.
Любовь вообще большая нелепость.
Но любовь — это ещё и чудо. И она обладает огромной властью. И любовь Десперо к принцессе Горошинке со временем окажется именно такой — могущественной, чудесной. И останется нелепой.
— Ты такой милый! — шепнула мышонку принцесса. — Такой маленький.
Десперо смотрел на неё с обожанием.
В это время его братцу Ферло как раз случилось пробегать мимо принцессиной спальни. Он бежал по всем правилам: петляя и оглядываясь то через правое плечо, то через левое.
— Ну и ну! — выдохнул Ферло, заметив брата, и остановился.
Заглянул в комнату. Усики его напряглись, точно натянутая тетива.
Ферло увидел, как его брат, Десперо Тиллинг, сидит возле самых ног короля. Ферло увидел, как его брата, Десперо Тиллинга, гладит по голове принцесса.
— Ну и фрукт! — присвистнул Ферло. — Совсем сбрендил! Тут ему и крышка!
И Ферло заспешил дальше по всем правилам — где бежал, где юркал, — чтобы поскорее сообщить папе Лестеру Тиллингу эту ужасную, эту совершенно невероятную новость.